Позиция доллара как главной мировой резервной валюты была поставлена под сомнение на прошлой неделе в комментариях из двух значимых источников — Европейского центрального банка и центрального Народного банка Китая.
В статье для Financial Times президент ЕЦБ Кристин Лагард расхваливала возможность для евро занять гораздо более значимую роль на фоне того, что она охарактеризовала как «глубокий сдвиг в глобальном порядке».
На другом конце света глава центрального Народного банка Китая Пан Гуншэнь на ежегодном собрании на форуме Луцзяцзуй в Шанхае заявил, что ожидает возникновения новой глобальной валютной системы после многих десятилетий доминирования доллара.
Описывая основные сдвиги в международной экономической системе, Лагард перечислила ряд проблем: разрушение многосторонних торговых правил, неопределенность вокруг доллара, протекционизм, мышление в духе «игры с нулевой суммой» и борьба за влияние.
«Неопределенность вредит экономике Европы, которая глубоко интегрирована в глобальную торговую систему, и у нас под угрозой 30 миллионов рабочих мест», — написала она.
Но в рамках происходящих изменений есть «возможности для Европы взять под больший контроль свою собственную судьбу и для евро достичь глобальной значимости».
Похоже, её призыв является выражением требований к действию. Недавняя публикация в Financial Times сообщала, что Франция добивается от стран ЕС принятия дополнительных мер для повышения статуса евро как глобальной валюты перед саммитом лидеров позже в этом месяце.
Проект заявления ЕС гласит, что его институты, включая Европейский центральный банк, должны «изучить действия для укрепления международной роли евро». Франция добивается совместных заимствований, которые считаются необходимыми для большей международной роли Евросоюза.
Это анонимно прокомментировал чиновник, национальность которого не была раскрыта, и который сообщил, что Германия и Нидерланды категорически против совместных заимствований, поскольку считают, что на них ляжет большая доля долга, чем на других, включая Францию.
В своей статье Лагард заявила, что повышение значимости евро не произойдет автоматически, а должно быть «заслужено». В настоящее время опасения по поводу «доминирующей валюты» пока «не вызвали серьезного поворота в сторону альтернатив. Вместо этого они отражаются в растущем спросе на золото».
Хотя она не прокомментировала напрямую военную экспансию в Европе, её замечания о том, как евро может занять более значимое место в мире, имели отчетливо милитаристский тон.
Чтобы евро раскрыл свой полный потенциал, Европа должна укрепить свой «геополитический авторитет» — эвфемизм для развития большей военной мощи, — а также экономическую гибкость и институциональное единство.
ЕЦБ должен обеспечить сотрудничество с ключевыми партнерами для плавных изменений своей монетарной политики.
Но затем, в завуалированной отсылке к администрации Трампа, Лагард продолжила: «Настоящее доверие, однако, основывается на реальных фактах. Инвесторы ищут регионы, которые уважают свои обязательства».
Возвращаясь к теме наращивания вооружений, она отметила: «Европа переживает серьезный сдвиг в сторону восстановления своей жесткой силы, что также должно помочь укрепить глобальное доверие к евро».
Лагард завершила свою статью исторической отсылкой, указывая на признаки упадка доминирования доллара, хотя и косвенно.
«История учит нас, что режимы кажутся прочными — вплоть до того момента, когда они таковыми уже не являются. Изменения в глобальном валютном доминировании случались и раньше. Этот момент изменения — возможность для Европы: это момент “глобального евро”. Чтобы использовать его и усилить роль евро в международной финансовой системе, мы должны действовать решительно как единая Европа, берущая больший контроль над своей судьбой».
Однако она не упомянула, что такие изменения сопровождались самыми кровавыми эпизодами в человеческой истории.
Британский фунт стерлингов потерял свое преобладающее положение, в течение которого он считался «равным золоту», в результате Первой мировой войны. Межвоенная система была хаотичной и разделила мир на враждующие валютные и торговые блоки. Фунт больше не мог играть свою прежнюю роль, а США еще не полностью утвердились в качестве доминирующей империалистической державы.
США добились, наконец, гегемонии после поражения двух своих главных врагов — германского и японского империализмов во Второй мировой войне, после чего доллар стал глобальной валютой.
На следующий день после статьи Лагард глава центрального Народного банка Китая сделал одно из самых откровенных заявлений по вопросу доминирования доллара на форуме Луцзяцзуй.
Пан Гуншэнь заявил, что ожидает возникновения новой глобальной валютной системы, в которой китайская валюта, юань, будет конкурировать в «многополярной международной финансовой системе».
Доллар «установил свое доминирование» после Второй мировой войны и сохранял свой статус «до настоящего момента».
Осторожно выражаясь, он сказал, что опасности, создаваемые фискальными и регуляторными проблемами в стране-эмитенте [отсылка к США], могут «распространиться в мир в форме финансовых рисков и даже эволюционировать в новый международный финансовый кризис».
Глядя вперед, он сказал: «В будущем глобальная финансовая система может продолжать развиваться в сторону модели, в которой несколько суверенных валют сосуществуют, конкурируют друг с другом и являются противовесами друг для друга».
Но этот оптимистичный сценарий многосторонней конкуренции, основанный на концепции мирного сосуществования, полностью игнорирует уроки истории.
Многополярный экономический, торговый и финансовый мир 1920-х и 1930-х годов был питательной средой для конфликтов, которые проложили путь ко Второй мировой войне.
Сегодня ощутимый экономический упадок США — трансформация из промышленного гегемона в конце войны в центр долгового и финансового паразитизма сегодня, — привел ко все более усиливающимся военным и экономическим конфликтам, поскольку Вашингтон пытается сохранить свою доминирующую позицию любой ценой.
Financial Times отметила, что комментарии Пана говорят о «новой актуальности долгосрочной агитации Китая за “многостороннюю” валютную систему, поскольку Китай сталкивается с США в сфере торговли из-за введения Трампом беспрецедентных тарифов».
Как сказал Пан в своем выступлении: «Когда возникают геополитические конфликты, затрагиваются интересы национальной безопасности или даже начинаются войны, международно-доминирующую валюту легко инструментализируют и превращают в средство борьбы».
Наиболее яркий пример тому — исключение России из международной платежной системы и конфискация $300 миллиардов зарубежных активов, принадлежащих российскому центральному банку, вскоре после начала войны на Украине.
Это вызвало шок во всей мировой финансовой системе, поскольку страны по всему миру, и прежде всего Китай, осознали, что они могут подвергнуться таким же санкциям, если пойдут против США. Санкции против России были поддержаны и европейскими державами.
Но Европа понимает, что она тоже может стать мишенью, поскольку США разрушают нормы и правила послевоенного периода. В июле 2018 года, когда Трамп ввел санкции против Ирана — односторонне разорвав предыдущее ядерное соглашение, в котором участвовали США, — он прямо исключил возможность любые уступок для европейских фирм, продолжающих вести торговлю с Тегераном, и назвал ЕС «врагом».
Ни Лагард, ни Пан не обсуждали возможную реакцию США на упадок или даже потерю глобального доминирования доллара. Но это экзистенциальный вопрос. Долг США достиг такого беспрецедентного уровня, который обанкротил бы любую другую страну, потому что долг США финансируется остальным миром, ищущим возможность заполучить доллары.
Во время предвыборной кампании в прошлом году Трамп заявил, что утрата долларом позиции глобальной валюты будет эквивалентна поражению в крупной войне.
Замечания Лагард и Пана Гуншэня вызваны углубляющимся кризисом долларовой системы. Но этот кризис не приведет к мирному переходу к новому финансовому порядку, многополярному или иному. Скорее, экономическая, финансовая и геополитическая напряженность в сочетании с нарастанием милитаризма будут только накладываться друг на друга и усиливаться.